Как и многие девочки, наша героиня Анастасия Димбровская выросла с куклой Барби в руках. «Все, о чем я мечтала тогда, — большая грудь, как у нее. Видимо, где-то там вверху меня услышали, и то, что мне так хотелось, я получила», — рассказывает она. Дальше — прямая речь.
Грудь 75М
У всех моих родственниц большая грудь — это считается чем-то вроде семейного достояния. Я не стала исключением. У большинства девушек грудь перестает расти годам к 20, со мной же такого не случилось. Моя грудь продолжала увеличиваться.
Годам к 23 я поймала себя на мысли, что хожу в один и тот же магазин белья, беру лифы с одним и тем же обхватом под грудью, но размер чашки каждый раз все больше: 70H, 70I, 70J. Я поняла, что мне некомфортно, где-то на чашке H. Вокруг все говорили мне, что я просто поправилась и повзрослела. Уже тогда я задумалась об операции по уменьшению груди, но не решалась — переживала из-за родов в будущем и грудного вскармливания.
Потом я забеременела, родила сына, и моя грудь стала размера 75М. Перечислите буквы английского алфавита до этой. Представляете, какой размер у меня был? В моем магазине это была самая большая чашка. В своей жизни я носила каждую из этих букв-чашек, при этом обхват под грудью особо никогда не менялся, всегда 70–75 см.
Неудобно, больно
Я училась жить со своей грудью, и люди часто даже не замечали ее планетарные масштабы — читала блоги по бра-фиттингу, училась подбирать себе белье, искала магазины, где его можно купить. Знаете, сколько стоит одно бра? 6–10 тысяч рублей. Нужно их для нормальной жизни штук 5. Их хватает на полгода — из-за большого объема они довольно быстро изнашиваются и растягиваются.
Большая грудь визуально добавляет возраста и веса, и, давайте честно, она обычно не красиво и высоко держится, а свисает. В магазине я могла бы брать одежду размера М, но исключительно из-за груди брала XL. Но проблема не только в эстетике. Это просто неудобно и часто больно.
Большую грудь не выдерживает позвоночник. Я старалась ходить аккуратно и держать осанку, чтобы не давать лишнюю нагрузку позвонкам. По ощущениям — будто на шею повесили килограммов 5, и ты ходишь, согнувшись под их тяжестью. Нет-нет да где-нибудь простреливает. Когда я сидела, в какой-то момент начинала сутулиться и гнуться под ее тяжестью. Закачивание спины не помогло.
В последнее время у меня начала развиваться межреберная невралгия. В определенном положении грудь давила на грудную клетку, я чувствовала резкий спазм между ребрами и задыхалась. А еще лямки впиваются и оставляют следы на коже.
Пробежаться за автобусом, попрыгать на батуте с ребенком — все это было не про меня. Я занималась реггетоном (там много прыжков) и носила самые плотные и фиксирующие спортивные топы, но даже с ними я нередко обнаруживала после занятия несколько новых растяжек на груди — во время танцев она тряслась и разлеталась в разные стороны.
Я мечтала носить одежду без бретелей, с открытой спиной и ходить вообще без белья, а не заказывать его за бешеные тысячи.
В одном из интервью Анны Семенович я услышала про гигантомастию, заинтересовалась и полезла в интернет читать. Оказалось, что это такое заболевание, при котором грудь увеличивается всю жизнь. Ее ткани постоянно разрастаются. Один из критериев — она весит больше 3–5% от массы тела. Я не знала, как взвесить грудь отдельно, но подумала, что, кажется, это моя история. Потом, уже на консультации, хирург с порога подтвердил мне этот диагноз.
Кто здесь дура
Год назад мы с семьей собирались в отпуск на море. В очередной раз я заказала купальники на сайте белья больших размеров. В очередной раз мне, 32-летней женщине, пришли огромные пестрые бабкины парашюты. А ведь я стилист, на минуточку. Вишенка на торте — все это добро на меня не налезло.
Я поняла, что размер груди настолько влияет на качество моей жизни, что я не могу расслабиться на отдыхе, потому что вынуждена вечно прикрываться и не делать резких движений, чтобы она не бросалась людям в глаза. Так я решила вернуть себе то, что базово есть у большинства людей, — свободу движения.
Большая грудь чаще вызывает восхищение — вау, каким богатством тебя бог одарил! Но ты знаешь, что это не богатство, а груз, с которым даже просто полежать в разных позах невозможно. Из-за таких реакций было сложнее решиться на операцию. Вокруг все увеличивают грудь, а тебе она, видите ли, мешает. Упреки в том, что я еще и чем-то недовольна, в меня летели постоянно. «Поделись со мной своим богатством!», «Ты дура, что ли, мужики такую грудь обожают!» А ты с очередным защемлением сидишь и не понимаешь, кто здесь дура.
В конце концов я выбрала клинику в Питере и записалась на прием к хирургу. Он сразу сказал, что это гигантомастия и «вылечить» ее можно только хирургически. Мне назначили день операции по редукционной маммопластике — так она называется. А знаете, как я называла ее? Операция по восстановлению мировой справедливости.
По пакету муки с каждой груди
Накануне операции я приняла душ, и мне сделали разметку — линии, по которым будут резать. В моей палате стояли ходунки, и это немного напрягало. Я поняла, что сильно волнуюсь.
Операция длилась 6 часов. Очнувшись, я почувствовала, что в районе моей талии уже нет этих гигантских блинов. С одной груди мне удалили 1 кг, с другой — 1,1 кг. Для визуализации — по пакету муки 1 кг с каждой.
Сразу счастливой я не стала. И операция, и реабилитация дались мне тяжело. Врачи сказали, что я сильно кровила на операционном столе, несмотря на кучу препаратов, упало давление и гемоглобин, после наркоза меня сильно рвало.
Плюс послеоперационная тахикардия и сложности с дыханием. Мне приносили специальный тренажер, чтобы я глубоко вдыхала и выдыхала. Вены все время убегали, и, когда мне ставили катетер и кололи обезболивающее, было очень больно. Я всю жизнь считала себя той, которая не боится боли, но в те моменты плакала.
Самым тяжелым был второй день после операции. Было больно, тяжело, и у меня случилась истерика. Врачи по очереди заходили ко мне и успокаивали. Родные поддерживали дистанционно, но рядом никого не было — я приехала на операцию из другой страны.
В итоге мне позвали психолога. Мы проговорили час, стало легче. Наверное, мне нужно было пережить условную сепарацию от своей груди. Да, мне всегда было с ней неудобно, но я так много лет определяла себя как женщину с большой грудью. Я привыкла к себе такой. Нужно было отстрадать этот момент, чтобы пойти дальше.
Добавим день
По правилам клиники я должна была выписаться на следующий день после операции, но, поскольку мне было плохо, я осталась еще на 2 дня. Когда меня повели на перевязку впервые и сняли компрессионное белье, это был кошмар. Вместо груди я увидела сплошной синяк, и вообще она была в форме пирамидок. Слава богу, я была готова к тому, что результат оценить сразу не получится. Со временем отек начал спадать, и мне все больше стал нравиться результат.
После выписки я ходила на восстанавливающие процедуры: микротоки, электрофорез, франклинизацию. Еще мне кололи в соски озон и делали гирудотерапию. Я рада, что оплатила все эти процедуры, — моя грудь чувствовала себя великолепно. Месяц после операции я носила компрессионное белье круглосуточно, дальше 2 недели только на ночь.
Через 4–5 месяцев стало видно, как грудь будет выглядеть после полного восстановления, а финальный результат — через год.Операция стоила 450 тысяч рублей, и еще около 200 тысяч я потратила, чтобы прилететь в Петербург, снять отель, оплатить послеоперационные лекарства, анализы, питание и т. д.
У моего мужа спрашивают, как ему
После операции прошло чуть больше года, но по ощущениям я будто всегда жила именно с такой грудью. Она гармонично смотрится на моем теле — маленькая, аккуратненькая. Хотя окружающие даже сейчас, после уменьшения, воспринимают ее как большую почему-то.
Самое главное мое открытие — оказывается, на мне неплохо сидят вещи! И я меньшего размера, чем я думала, когда покупала большую одежду из-за объемной груди. Свой размер белья я не знаю, потому что больше вообще его не покупаю.
После стольких лет с этими впивающимися натирающими косточками я навсегда хочу забыть это ощущение — я свое отстрадала. А еще как удобно стало спать! Какой же это кайф. Шрамы напоминают мне о том, какой подарок я себе сделала. Я не воспринимаю их как что-то уродующее меня.
Периодически я забываю, что у меня была операция. Но она была и сильно повлияла на мою жизнь. Мы с сыном часто ходим в батутный парк, и теперь я тоже прыгаю. И перед выходом я не выбираю одежду по принципу сочетаемости с бюстгальтером. Оглядываясь, я понимаю, что операция была необходима и, возможно, ее стоило сделать раньше. Близкие приняли мой выбор. Возможно, у них было другое мнение, но они не стали его озвучивать, за что им спасибо.
После операции вопросы задают чаще всего не мне, а моему мужу, что и меня, и его крайне удивляет. Никто не спрашивает, стало ли мне лучше, удобнее. Зато интересуются у него: «Ну как тебе, нравится?» Ощущение, что люди не понимают, что операция была необходимостью, а не прихотью. Муж отвечает, что он рад за меня, потому что мне стало намного легче жить в своем теле.
Советы я давать не люблю, но, если с большой грудью вам действительно плохо живется, сходите на консультации — и не к одному, а к нескольким врачам, включая онколога-маммолога. Почитайте истории женщин, которые уменьшали грудь, прикиньте риски. И принимайте решение, обязательно взвесив все, может быть, и не один раз.