Mermaid core, милые русалочки «Диснея» — все это код чего-то милого и прекрасного. «Истинные» же русалки были совсем иными, в мифологии это отнюдь не такие прелестные существа, часто и не такие молодые, да и намерения у них вовсе не найти принца. Читаем отрывок из книги Елены Левкиевской «Белорусские мифы. От Мары и домашнего ужа до волколака и Злыдни», чтобы лучше понять природу русалок.
В белорусской мифологии русалка — один из наиболее известных и важных персонажей. В художественной литературе (в стихах Пушкина, Жуковского, Лермонтова) романтический образ русалки смешивался с античными и западноевропейскими образами водяных дев различного происхождения (наядами, сиренами), обычно изображавшимися в виде красивых женщин с рыбьими хвостами.
Книжный стереотип потустороннего существа как роковой красавицы, внешне притягательной и в то же время смертельно опасной, существа, которое заманивает мужчин в любовные сети, чтобы погубить их, или мстит неверному возлюбленному, настолько укоренился сначала в литературе, а затем и в массовой городской культуре, что почти полностью заслонил собой подлинные народные представления об этом персонаже.
Только к началу XX века в немалой степени благодаря исследованиям Д. К. Зеленина, который проанализировал обширный восточнославянский материал, стало очевидно, что аутентичный мифологический персонаж народных верований принципиально отличается от книжного стереотипа.
В разных местах России (на Русском Севере, Урале, в Поволжье, Западной Сибири) русалки (водянихи или шутовки) — это, как правило, одиночные женские существа, лохматые, голые, с отвисшей грудью, которых видят на берегу или на камне около воды. Они гребнем расчесывают волосы и преследуют человека, укравшего их гребень, могут мыться по ночам в бане, заманивают прохожих в воду. Это души утопленниц или проклятых своими матерями детей (и поэтому попавших под власть нечистой силы), а их пребывание на земле почти не связано с сезонностью.
В Беларуси русалки (другие названия: купалки, казытки, смолянки) появляются гурьбой (группами качаются на деревьях, танцуют или водят в поле хороводы, нападают на человека). Чаще всего их описывают как красивых молодых девушек, обнаженных или в белых одеждах, но иногда и как страшную бабу с огромной грудью, которая сидит в жите и может защекотать или затолочь своей «железной цицкой» всякого, кто там появится.
Наиболее часто о русалках рассказывают как о девушках-покойницах, которые ходят в той одежде, в которой их похоронили (умерших незамужними девушек принято было хоронить в свадебной одежде со свадебным венком на голове). К русалке могут относиться как к своей умершей родственнице: например, если одна из дочерей утонула или умерла на Троицкой (Русальной) неделе, она уже становится русалкой. Как правило, русалками считаются только умершие девушки, но в некоторых селах к ним относят и неженатых парней, умерших на Троицкой неделе.
Независимо от различий во внешнем виде телесный облик белорусских русалок полностью соответствует человеческому. Представления о мифологических персонажах в виде полулюдей-полурыб есть в белорусском (и, шире, восточнославянском) фольклоре, но по своей этиологии они с русалками никак не связаны.
Чаще всего таких существ называют фараонками, а их происхождение связывают с библейским сюжетом о фараоновом войске, которое потонуло в Красном море. Апокрифический вариант этого библейского сюжета относительно рано проник в восточнославянский фольклор и стал основой для представлений о фараонках, которые должны плавать в наполовину рыбьем виде до конца света, когда они снова примут свой первоначальный облик. Именно поэтому фараонки часто останавливают корабли и спрашивают моряков, скоро ли конец света. Получив ответ, что еще не скоро, они могут разозлиться и потопить корабль. В таких случаях рекомендуется отвечать, что конец света скоро, чтобы успокоить фараонок. Эти чисто книжные в своей основе представления о фараонках не имеют никакого отношения к восточнославянским русалкам, которые по своей сути просто покойники, периодически возвращающиеся на землю.
Русалки появляются на земле в строго определенное время, чаще всего на Троицкой (или, как ее называют, Русальной, Гряной неделе, или Русальнице), а иногда Купальской неделе. В Минской области считали, что русалки появляются на Семик, седьмой четверг после Пасхи (то есть четверг перед Троицкой неделей). Реже их пребывание на земле соотносят со временем Петровского поста.
Нахождение русалок в земном мире совпадает с периодом цветения и колошения злаков («когда жито красуется», то есть цветет) и в целом периодом цветения растительности. В белорусской традиции связь русалок с хлебным полем, цветением растений, вообще с пиком вегетации (именно поэтому их часто видят качающимися на ветвях деревьев) гораздо сильнее и последовательнее, чем их связь с водой. Русалки выходят на землю и здесь пересушиваются/сушатся.
Считалось, что они имеют право находиться среди живых людей летом, вплоть до жатвы, после чего они исчезают и возвращаются «на свое место»: в потусторонний мир, на кладбище, в могилу. О появлении русалок еще говорят, что они красуются на Троицкой или Купальской неделе: «Как утонет девка, то уже русалка. Выйдет по житу красоваться перед Купалой» (с. Радчицк Столинского р-на Брестской обл., 1984 г.).
Кроме своего прямого значения «выставлять свою красоту напоказ», глагол «красоваться» в белорусских говорах имеет дополнительное значение «цвести» — именно этим выражением часто обозначают цветение злаков (жито квитуе, цветет, красуе, красуецца). О русалках говорят, что они красуются, когда красуется жито. Время, когда красуются жито и русалки, бывает связано с еще одним мифологизированным природным явлением — игрой солнца.
Белорусы, как и все восточные славяне, считают, что на большие праздники (обычно на Пасху, Троицу, Ивана Купалу) солнце светит по-особому: переливается разными цветами, то есть играет. Появление русалок на земле происходит именно в период, когда природа находится в пике своих сил, когда жито цветет-красуется, когда играет солнце.
«Русалки появлялись, когда жито большое. Так есть праздник Розыгры [понедельник после Троицкой недели] после Троицы, на эти Розыгры может и солнце играть — делаются такие красные, зеленые, синие лучи. <…> А русалки только на Розыгры ходят. Их красота на Розыгры переходит тож на солнце, потому и солнце так светит. Они перекрасуются, их красота переходит, этих девочек. А потом они замирают, и так, как обыкновенные мертвые, лежат. Им Бог позволяет на один денечек пойти покрасоваться» (с. Ласицк Пинского р-на Брестской обл., 1985 г.).
Белорусские русалки генетически были связаны с душами умерших людей, как правило, с «нечистыми» покойниками. Русалками становились после своей смерти некрещеные дети, незамужние девушки или же невесты, умершие в период между обручением и браком, то есть раньше срока, или не выполнившие своего основного предназначения — не вышедшие замуж и не оставившие потомства. Девушек, умерших до свадьбы, как правило, хоронили в свадебной одежде и свадебном венке, а сами похороны считали их посмертной свадьбой.
Русалкой также становился любой человек, умерший на Русальной (то есть Троицкой) неделе. В русалок превращались утонувшие или утопившиеся женщины.
«Русалка — это утопленница. Такие красивые девушки. Девушки если топятся, то потом выходят эти девушки на берег, и гуляют они, и парней завлекают в воду. До тех пор будет парень ходить, что утопится — она его заберет с собой. Тоже звали русалками этих девушек. Молодые девушки, такие, как под венец, волосы такие распущенные. И кричат по-дикому, могут напугать» (с. Дубровка Добрушского р-на Гомельской обл., 1982 г.).
Чаще всего русалок описывают как обыкновенных девушек или женщин (реже — детей), которые одеты в обычную женскую крестьянскую одежду, или как девушек-невест с распущенными волосами, в венке с лентами, праздничной вышитой рубахе. Однако в их облике часто проскальзывают «покойницкие» черты: худоба, бледность, холодные руки, невидимое или закрытое волосами лицо, вид движущейся тени, наброшенное сверху белое покрывало. Они показываются в той одежде, в которой их похоронили.
Наряду с этим в разных местах Беларуси существуют представления о «безобразной» русалке — страшной бабе, заросшей волосами, с огромной отвислой (или железной) грудью, перекинутой за спину, иногда — со звериными чертами. Эти русалки обычно сидят в жите с толкачом (пестом от ступы), пральником (стиральная скалка, которой раньше стирали белье), батогом или бичом — ими они бьют непослушных детей, которые ходят в жито на Троицкой неделе, несмотря на запреты взрослых.
В земном мире в течение Троицкой недели белорусские русалки ведут себя вполне узнаваемым образом. Чаще всего их замечают в поле среди цветущих злаков, где они поют песни, танцуют, прыгают, водят хороводы, кричат, смеются, плетут венки. Если в поле появлялись участки с полегшими колосьями, говорили, что «здесь русалки потанцевали».
Еще одно из характерных действий русалок — качание, колыхание на ветвях деревьев: дуба, березы со свисающими ветвями, реже — груши. Говорят, что русалки колыхаюцца, гутаюцца, шугаюцца. Качаться русалки могут и на качелях, на рушнике, на злаковых колосьях — вообще среди растительности. При этом они ведут себя достаточно шумно: поют, кричат, хохочут, гикают: «И-и-и!», «Шу-ги, шу-ги!», «Гу-та-та!»
В быличках русалки обычно преследуют человека, пугают его.
«У русалки длинные косы, да пугает… Влезла на дуб, лезет русалка та, говорят, очень высоко на дерево, да пугала людей. Раньше моя мама видела эту русалку — и она очень похожа была на нашу Таню, на мою сестру умершую. Такая, в платочке, у нас был платочек белый, вышитый. „И она, — говорит мама, — на дубе, под дубом, на ветке так танцует и оглядывается“.
А мать шла километров восемь до своей деревни. Она чуть не крикнула русалке: «Таня!» Оглядывается — точно она! А потом мать оглянулась — вроде бы за ней побежала русалка, и мать до самой деревни бежала бегом» (с. Симоничи Лельчицкого р-на Гомельской обл.).
Русалки могли нападать на тех, кто неправильно себя ведет в период их пребывания на земле, кто нарушает запреты, существующие в это время (например, ходит по хлебному полю, когда оно цветет, и поэтому неминуемо встречает там русалку).
Жертвами нападения становились нарушители запретов на работу на Русальной неделе (те, кто в это время ходит в жито, стирает белье, вывешивает сушиться одежду, шьет, вяжет, белит печь или хату, работает в поле) либо те, кто не умеет правильно себя вести при встрече с нечистой силой (например, шумно ведут себя в лесу или около воды, подсматривают за гуляньем русалок). В подобных случаях русалки пугали, били, щекотали человека, а также уничтожали результаты его труда — портили посевы, одежду, постиранное белье.
Русалки опасны для человека тем, что могут до смерти защекотать его. Русалок даже называют по именам, образованным от глаголов, обозначающих щекотание: лоскотуха, лоскотница, казытка. Русалка щекочет не только руками, но и своими железными грудями — так взрослые пугали детей, чтобы они не ходили в жито.
В той же Гродненской губернии рассказывали, как девушка полола пшеницу, а к ней пришла казытка, «стала с ней разговаривать, помогала пшеницу полоть, а потом сказала: „Давай отдохнем немного“. Сели они, казытка к ней прислонилась и давай ее казытаць и заказытала насмерть» (там же.).